Экономика на слух Проект российской экономической школы при поддержке группы московская биржа Всем привет!
Это Экономика на слух с вами Филипп Стеркин, я редактор подкаст РЭШ. Одна из основных тем наших выпусков это макроэкономика и один из ключевых игроков не это центробанк. Вот мы решились делать специальный эпизод, в котором профессореша Алексшебанов очень доступные просто рассказывает как работают центробанки и мировые и наш банк России. Почему именно инфляции наилучше целих политики? Как воздействовать на курс оставляя его свободно плавающим и не отклоняйся о Таргетопы инфляции? Какие моды
РЭШ используют центробанки и как научиться понимать их решение? Мы говорим об будущем центробанков. Например, возможно, влияние на их политику цифровых валют, а еще обсуждаем какие инновации могут пополнить их инструментари и не наблюдаем ли мы конец истории денежной крититной политики.
На этой неделе РЭШ проводит консультации по вопросам подготовки к экзамену по математике для поступающих на магистерские и дневные мастерские программы. 9 июля пройдет консультация для обетуреентов программы финансов инвестиции банки и мастер наук по финансам. А 11 июля консультация для обетуреентов программы магистеры экономики. Подробности о программах регистрацины консультации под ссылком в описании к выпуску.
Олег, добрый день. Две начало у меня простой вопрос, в чем состоит глобальная цель денежной политики и работает центробанков. На чем они трудятся? В большом счет у всех центробанков сейчас основная задача – это стабильность цен. И часто эта задача формулируется в терминах целей. То есть, когда вы говорите, что у вас есть target, например, 2%, или 4% среднего изменения, а центру течения времени. Чем это хорошо? Тем, что центральные банки так нам задают взгляд на все стальные переменные.
Когда мы думаем, например, оба улучшения свои зарплаты, мы приходим к начальству и говорим здравствуйте. Мы понимаем, что инфляцию у нас 2%, но очень хочется кушать. Давайте нам хотя бы 3. Это очень хорошо. С точки зрения предсказуемости бизнеса, с точки зрения принять инвестиционных решений. Именно поэтому центральные банки пришли к такой идее, что стабильность цен сам и простой сполсо пработать с экономипы.
Да, действительно по данным МВФ сегодня центробанки почти 50-47 страны объединений, трагитируют инфляцию, но все таких. А почему наилучшая цель – это инфляция? Почему? Не курс, почему, не денежная масса, не какие-то показатели экономики, например, ВВП? Почему именно инфляция считается правильной наиболее универсальный целью, сама по себе или в сочетании, скажем, с максимальной занятостью, как у ФРС, но инфляция?
Потому что вы должны контролировать то, на что вы можете влиять. Центральные банки вообще говорят владеют довольно узким кругом инструментов. Даже ситуации как в России, где центральный банк – это мега регулятора. Все равно объем инструментов довольно ограничен. Если вы думаете про правительство, оно может всегда расширить свои программы, кому-то помочь какие-то субсидии выделять и объявить еще одну льготную патику.
Когда вы думаете про центральный банк, он влияет на экономику довольно ограниченным кругом того, что может делать. Это ставка, это некоторое макро-протенциальное регулирование и по большому счету. Если вы будете давать ему другие задачи от цен, вы заставите его делать то, что он не может контролировать. Он не может повлиять на спрос в экономике, так сильно через другие налоговые, например, инструменты.
Если вы получаете ставки в экономике, вы в большинстве ситуации можете снизить спрос через денежно-кредитные каналы и за это повлиять на цену. Если же вы говорите о русте ВВП, повлиять на него центральную банку довольно нелегко. Для этого придется сделать очень сложные шаги, например, заменить собой правительство и такое, конечно, в 2010 годы мы наблюдали, например, в Европе. Но про это нужно говорить отдельно, и это довольно сложная концепция.
Но на инфляцию воздействуют и правительство через в том числе бюджетную политику, как разделены здесь роли между правительством, между бюджетной политикой и денежной политикой. Бюджетная и денежно-кредитная политики очевидно связаны между собой через спрос, через то, как влияние на экономику и на цены происходит. Но здесь можно играть в такой поэтапную игру. Правительство объявляет, какие расходы собираются понести, какие налоги пошли на сборы собрать.
И после этого центральный банк говорит замечательно в этих условиях, видя, что вы хотите, например, потратить очень много и живете с огромным дефицитом бюджета, мы будем вынуждены держать более высокие ставки для того, чтобы инфляция была стабильной и держалась на уровне, который нам нравится. Например, 2 или 4%. Но вот центральные банки и правительство они, в принципе, корзинируют свои деятельности, где-то больше, где-то меньше, в какие-то периоды больше, в какие-то меньше.
И наша центрабанка все время говорит, что ему нужно понять, какой будет бюджетная политика для того, чтобы определять свои денежно-кредитную политику. Где грань, когда эта координация грозит центрабанку, потерях самостоятельности. И с другой стороны, как центр банку понять, когда он должен прийти на помощь экономики, а когда речь идет просто о каких-то колебаниях и его вмешательство прежде временно.
Это очень хороший вопрос. Мы видели достаточно длительный пример. Я бы сказал почти все 2010-е годы, когда правительство многих европейских стран говорили прямым текстом. Мы благодарны вам за то, что вы хотите, чтобы экономика быстрее восстанавливалась, чтобы безработиться быстрее снижалась, но мы ничего ради этого делать не будем. У нас есть определенные доходы, мы исходя из этого планируем наши расходы, и повышать эти расходы не собираемся.
Таким образом правительство перекладывали решение экономических задач, собственно, проблем после мирового финансового кризиса на центральной банке. И из-за того, что инструментов центрального банка довольно мало, ну что вы можете, вы можете снизить ставку, до ноля или как в Европе даже чуть ниже. Депозитные ставки, как вы помните, были в отрицательные зоне все десятые годы. Вот вы это сделали. Но экономика не растет.
После этого вы начинаете придумывать что-то другое с выку по мактивов, количественным смягчением. Хорошо, вы это тоже сделали. Экономика не растет, так как к вам нужно, а безработиться остается высокой. Что вы после этого будете делать? Ну, наверное, придумывать что-то еще, но это тоже не помогает.
В принципе оказалось, что когда у вас есть такое физicalное антидеминирование, когда правительство отказывается делать свою работу и перекладывает это на плече центральных банков, в центральной банке далеко не всегда могут справиться с недостатком с просовой экономики. Вот с избытком справляется полякчик, потому что ставки вы можете повышать до бесконечности практически.
А вот справиться с недостатком спроса довольно тяжело. И поэтому, когда вы размышляете про задачи центральных банков и вынуждены ли они координируют с правительством, конечно, да, но проблема здесь ровно в одном, что правительство могут быть свои, в основном политические, такие подходы к тому, как они действуют. Если вы, как правительство, не любите дефициты бюджета и соответственно, не любите повышать расходы, вы все время будете создавать ситуацию некоторого недостатка с просовой экономики.
Поэтому действительно центральные банки реагируют и более того представители Минфина в сидели в советах директоров центральных банков и иногда с правым голосом. Это было в нескольких странах и закончилось, ну, в общем-то, в конце 20-го века, в некоторых из них. Но в любой стране, сколь независим бы ни был центральный банк, действительно понимание того, что делает правительство, сильно влияет на то, что может сделать центральный банк.
Ну, а то, когда сказали про политику, я вспомнил у Андреем Руав о одном рассказе был персонаж, министр финансов, и он говорил, что бюджет – это вопрос политический. Минфин может сделать вам любой бюджет, дефицитный, профицитный, какая будет политика, такой бюджет мы и сделаем. А цель по инфляции – это разве не политическая тоже цель.
Ну, я бы сказал, что это тесно связано с благосостоянием, краждан, потому что долгосрочно, если у вас высокая инфляция, те ретически по крайней мере, благосостояние должно снижаться, потому что распределение доходов в ситуации высокая инфляции становится довольно неравномерным. Кто у вас защищен от высокой инфляции? В большинстве своём довольно богатые люди, потому что они инвестируют вакции, у них есть свой бизнес, они в конце концов держат золото на столе, прекрасными слитками.
Если вы думаете про обычный граждан, ну, высокая инфляция часто не дает им возможность просить повышение зарплат в той мере, в которой инфляция реализовалась. Поэтому действительно стабильность инфляции и желательно её относительно низкое значение – это задача во многом политической, потому что связано с благосостоянием граждан. Скажите, а в какой мере центра банки полагаются на модели, а в какой на субъективный выбор руководства?
Вот здесь надо разделять две вещи, мне кажется, прогнозы и решение по ставке. Центральный банк изменением ключевой ставки в России или просто какой-то ставки центрального банка в других странах влияет на то, что в экономике происходит. И вот тогда вы думаете именно про решение, которое принимается ветдиректоров или какой-то комитет по ставкам, такие решения, ну, я бы сказал очень осторожно, но всё равно всегда субъективно.
У вас за столом сидит какое-то количество людей, которые в этот раз голосуют, это 9-15 – это всё неважно. Важно то, что они люди, они не искусственный интеллект, который ещё хуже алгоритм, который всегда принимает решение по каким-то заданным критерям.
И всегда есть экспертное суждение. Это очень важно, потому что модели второй шаг, которыми пользуются центральные банки, когда они подходят к этим решением по ставкам, модели прогностически и в основном, то есть вам нужно понимать с одной стороны, что сейчас происходит в экономике, но с другой стороны, как будет инфляция себе вести в следующие, скажем, 24 месяца. Для чего это нужно, но для того, чтобы понимать динамику.
Если будущее динамика – это уход инфляции там вот рецатную зону, тогда вам ставки, наверное, мы снижать надо. А если она наоборот становится 10% – то вы ставки хотите повышать. И вот модели, как вводное для решений, они разные, в них очень много именно модельного аппарата. Отчастности европейский центральный банк рассказывал, как они действуют у них много моделей, которые пробуют будущее инфляцию оценить.
С другой стороны, даже в рамках модельного аппарата, того, что вы пытаетесь предсказать, все равно эксперты, ЕЦБ прямо говорят, что ну, конечно, та же на этом этапе у нас есть экспертное суждение. Почему такое происходит? Потому что мы видели, как они предсказывали инфляцию в 21-23 годах, собственно, нашего 21-го века, оказалось, что для прогноза этой инфляции использовались данные только за 2010-19 годов. То есть, собственно, за эпизод времени, когда инфляции была довольно низкой.
И в результате, когда у вас начинается движение выше и выше, когда у вас инфляции приближается двузначный в некоторых европейских странах, вы видите, что у вас просто нет модельного аппарата, который бы помог такую инфляцию прогнозировать. Но и в результате, когда вы размышляете про оба этапа и моделирование и принятия решений, у вас и там и там будет эксперты на исуждение, которое очень важно.
Я просто из своего опыта знаю, как человек, который прогнозирует инфляцию и занимается ей очень много, что ансамбль моделей во-первых, гораздо лучше. Но итоговые решения, если оно принимается, например, демократическим путем, может оказаться не точно посровони с тем, что мог бы принять отдельный эксперт, который в ней разбирается.
Давайте заглянем с вами на кухню к центробанкам. Вот уже говорили сейчас о про модели, о том, как насколько субъективно принимаются решения, какими макроэкономическими правилами, они руководствуют с ну там правила, тейлера, кривая филипса и какие основные инструменты, центробанки используют. Но я бы сказал, что никакими правилами они не пользуются. Если мы думаем про правила тейлера, это правила в основном выведенная для американского центрального банка.
И так стартовала, и, наверное, и сейчас это чуть более важные для них правила, чем для многих других центральных банков. И это говорит простой вещь, что если у вас в экономике перегрев, вам нужно повышать номинальные ставки. Если у вас в экономике слишком высокая инфляция, вам нужно повышать номинальные ставки. Ну и делать наоборот, если оно медленно слишком растет и инфляция заторможена, может быть даже ниже вашей цель.
Там линейная связь, то есть правила тейлера ручь простой математически, но, конечно, не один центральный банк правилам тейлера не пользуется, оно чуть-чуть описывает, то что делали центральные банки определенной передовремени. И если вы смотрите, например, на описание американского центрального банка, то во-первых, правила тейлера не работала хорошо и полностью даже во времена Алла Гринспана.
То есть вот где-то 1987 года по 2006, когда он был бессменным центробанкером, казалось, что правила тейлера не плохо приближает решение, но все равно это было не идеальное приближение. Вы видели, что отклонение довольно существенное, особенно от период 21 века, когда приближал Семировой финансовой кризис и патечные проблемы в США.
С другой стороны, когда вы думаете про более длинные корезонты времени, там не знаю, с 50-х, допустим, да, и до 23-го, у вас правила тейлера вообще перестают работать, потому что у нас был период 2010-х с нуливыми ставками в США, да, очень долгое время. Значит, и с другой стороны, когда вы думаете про форму этого правила, но оно конечно не линейное, но то есть там есть минимум 2, может быть 3 режима, которым центральный банк действий.
Поэтому само правила тейлера, ну это такое удобное математическое описание, чего бы то ни было. И даже насколько я понимаю, до сих пор фрс рапортует, почему и насколько отклонилась от правила тейлера в своих полугодовых отчетах, то есть когда они приходят политиком рассказывать, что они делали, ну там фигурируют это правила тейлера. Что касается кривой филепса и других подобных инструментов, они фактически зашиты в равновесной модели центральных банков и напрямую не обязаны используются.
Я бы сказал, что вообще не используется, потому что сами эти отдельные макроэкономические закономерности они все время подвергаются сомнению, то есть когда мы размышляем в терминах того, насколько кривая филепса, то есть связь инфляции ожидаемого, в основном, и текущий, например, безработицы или перегревая экономики,
вот насколько эти связи вообще работают, дискуссия в литературе большая и довольно последовательная, эти правила скорее не работают, чем работают, и вам приходится очень сильно мучиться, чтобы заставить эти правила приближать данные. Поэтому частично они используются в равновесных моделях, но надо понимать, что ни один центральный банк не будет напрямую руководствоваться тем, что происходит с кривой филепса, если попробует, ну все решения будут абсолютно в молоко.
Поэтому когда мы думаем про эти самые решения и про инструменты, которые в центральной банке могут пользоваться, ну, основном, речь опять про ставки, то есть те депозитные кредитные ставки, которые они предлагают коммерческим банкам, но есть большой набор инструментов,
которые лично мне, как аналитику, кажется своеобразным, я сейчас поясню почему. Значит, это называется макропродненциальные меры, и это то, что накладывается на весь банковский сектор обычно, иногда даже на другие финансовая организация, не только банки, для того, чтобы, например, ограничить выдачу потребительских кредитов. Вы только что там в юне 24 года видели очередные изменения, связанные с потребительскими кредитами и с кредитными картами в российской федерации.
И эти правила говорят о том, что кому-то вы, конечно, как банк, можете выдавать кредиты, но надо помнить, что это будет стоить вам каких-то ограничений в вашей деятельности. Вот вы выдали, кредит сильно закредитованному человеку, и риски, которые вы на себя взяли, оцениются очень большими, поэтому вы другому человеку уже кредит выдать не сможете. И в этом же моменте, если говорить так в масштабах очень маленького банка, который не имеет слишком большого пепитала в запасе.
Вот, поэтому, когда вы думаете про макропродненциальные инструменты, они вроде бы, в целом по системе, работают для финансовой стабильности. И вы с одной стороны работаете донфляции в американских реальных, еще на тем, что полное занятность. Болееми не была, чтобы безработиться не слишком отклонялся травновесие. А с другой стороны у вас есть вот эта финансовая стабильность, которая довольно расплывчат и термия. Мы еще не остановились на каком-то простом индикаторе, там инфляции.
Вот прекрасный индикатор, потому что мы измерим, контролируем более-менее и есть возможность влияния на него. Когда вы думаете про финансовую стабильность банковского сектора или в целом финансовых организаций, здесь влияние гораздо сложнее, и гораздо более ограничнее. Поэтому, когда центральные банки размышляют о том, что им делать с банками в целом, темерческими организациями, они вынуждены периодически предлагать им работать с ограничениями разного типа.
И вот с моей точки зрения это не только на финансовую стабильность влияет, потому что если вы ограничиваете выдачу к дробитских кредитов, вы, конечно, влияете на спрос вэкономики. И поэтому вы влияете инфляцию. Но центральные банки в этих терминах в основном стараются не размышлять, они стараются говорить, что ограничение макропродинциальной это все-таки ограничение влияющие на то, чтобы финансовы организации оставались стабильными и устойчивыми.
Какие есть особенности в DKP, денежно-кредитные политики, развитых развивающихся стран? Но, например, наш ЦБ пишет, что Кризис 2020 года был единственным, когда он мог снизить ставки. То есть в Кризисе ему ставки приходит повышать в развитых экономиках, лучше заякоренное ожидание инфляционной. Там центробанки могут себя позволить снижать ставку в Кризис.
Вот вы знаете, я поспорил бы примерно с каждым утверждением вот про заякоренность, например, я сейчас кратко пару вещей скажу все-таки, чтобы нескажем спорить вот это только с некоторыми. Но смотрите, про заякоренность я бы был крайне осторожен, потому что некоторые опросы американских граждан показывают, что американские граждане ничего не понимают в денежно-кредитной политике, и за это никакой заякоренности ожидания у них нет.
Один из примеров это прекрасная статия, которая проверяла, что американцы думают про цель центрального банка. Не там про текущую инфляцию, не про будущее, не знаю, что это состояние, а просто про цель. Вот очень простую вещь, которая написана на сайте фэрэс. 40% отвечавших говорили, что цель центрального банка очевидно 10% или выше. Ну потому что, а как же иначе? Мы глядим по сторонам, цены растут все время.
Они видят ценники на полках, да. Конечно. И в этом смысле я бы был, как бы весьма скептичен по поводу заякоренности. И вот части следований, которые делают гражданеченка с коллегами, демонстрируют, что скажем, в новой Зеландии, которая стартовала торкетирование инфляции, наверное, раньше все в мире начали 90-х годов.
До сих пор нет никакой заякоренности ожиданий ни граждан, ни компании. В этом смысле я бы сказал, что они просто в среднем эти ожидания понижи, чем в развивающихся странах. У нас, по последним данным, там 11-12% ожидания граждан на будущее инфляцию, а в США, в новой Зеландии, и так далее. Ну поменьше. 3-7 там бывает, да.
Поэтому действительно в этом смысле есть некоторые отличия. Но когда вы думаете про историю нашей концепции, где нежно кредитной политики, и почему в 20-м году можно было снижать в другие эпизоды нет, то у нас как раз входит в историю финансовая стабильность.
Когда вы смотрите, почему 20-й год отличался от 22 или 2009-го, вы видите, собственно, что центральный банк в 2022-м повышал ставки и очень резко, как, по-помним, до 20%, ровно, потому что иначе бы граждане начали массово бежать в доллар. Это исторически была российская концепция, как сберечь свои средства. Надо покупать наличные доллары, кластик под подложку и с ними ничего не будет.
Не мышей, не бывает, не тороканов, значит, не изменение стоимости. Когда вы смотрите на то, как дальше двигалась ставка, например, 22-го, вы помните, она же быстро очень снижалась. То есть вот этот вот временный эффект быстрого повышения ставки и затем снижения для того, что пока намека была поддержана, он в развивающихся странах нормально работает.
То есть в этом смысле я бы не сказал, что прям у банка России какие-то сильно отличающиеся мотивы или способы работы с экономикой. Но что касается развивающихся стран в целом, мы сейчас, наверное, видим очень интересный пример для меня. Это пример вообще не развивающий страны, а страны развитые. Это япония.
Япония долгие годы была в таком стабильном состоянии, медленного роста экономики, старение населения, все остальное. Но вот в 2020 годы, когда вдруг мировая инфляция стала расти, японцы обнаружили, что их цены тоже способны расти.
Это было для них некоторым удивлением, и инфляция стала выше цели. И тут вдруг оказалось, что вы пораильны с этим видите очень сильно ослабление вашей валюты. То есть у вас экономические события не слишком хорошие, и с другой стороны инфляция высокая, а вы как центральный банк не можете повышать слишком быстро ставки, потому что у вас в экономике слишком большой долг, в том числе государственный.
Вот этот пример страны, в который вроде бы все заякорина, вроде бы долгая время была низкая инфляция, потом внезапно инфляция начинает становиться более высокой, гражданин на это реагирует негативно, конечно, но вы ничего не можете сделать у вас связанные руки. Это тоже про то, что во многих развитых странах, особенно по итогам накопления большого долга, в основном государственного, у вас ситуация становится сложной.
Поэтому я бы сказал так очень аккуратно, что да развивающиеся страны больше подвержены колебанию валютных курсов, просто потому что они экономики с меньшим благосостоянием, надушеное селение, и даже если они большие, как в России, там четвертая по паритету покупательной способности, как Бразилия, которая тоже там примерно седьмое место занимает.
Вот в этих странах сырьевые рынки очень сильно влияют на то, что происходит с валютами, и в итоге шоки, с которыми вы сталкиваетесь, они зачастую для вас настолько не связанные с вашими действиями, да, вы почти не можете эти шоки никак придут вратить, что исторически получалось необходимость для центрального банка бороться с возрастающей привлекательности иностранной валюты,
по тем высоких ставок в национальной валюте. Но здесь опять я последнюю ремарку хочу сказать, вы смотрите на страны, которые теперь считаются развитыми, та же южные коре, даже наверное, и пони, до какой-то степени мексик, который тоже движется к этому, наверное, статусу постепенно.
Так вот у этих стран тоже часто бывали валютные кризисы, которые приводили к необходимости центрального банка реагировать на них, собственно, повышенным меставками. И пока у развивающихся стран не прекратятся эти проблемы, пока у них не станет более стабильная валюта, а это только из-за большой экономики происходит, когда у вас диверсификация, когда вы не только сыриво производите, вот пока этого не произойдет, развивающаяся страна останутся под давлением международных рынков.
Да, это так хотелось добавить, пока развивающаяся страны не станут развитыми. Вот у меня еще один вопрос про развивающиеся и развитые экономики, почти все страны, которые торгитируют инфляцию, это страны с высоким или средним уровнем дохода. А значит ли это, что страна должна пройти определенный путь, развитие по вышению свободного состояния, чтобы перейти на политику торгитирования инфляции?
Это очень хороший вопрос, потому что у меня нет вообще никакого ответа. Издалека казалось всегда, что торгитировать инфляцию можно в любом эпизоде вашей жизни и не обязательно быть достаточно богатой. Но здесь мне кажется ответ немножко в другом, в том, что я не очень хорошо знаю, а именно в институтах, когда вы думаете про возможность торгитирования инфляции, вам необходимо, чтобы операционально, то есть в своих действиях и жидневных центральный пант был независимо от политиков.
Если вы думаете про относительно более бедные страны, вам трудно представить, что политика не будет вмешиваться в действию центральных банков, если что-то пойдет не так. Но и более того, мы помним те же самые новую Зеландию и даже Австралию в 1990-е годы.
Почему новая Зеландия перешла актердитирование частично, так же из-за того, что политики очень много добили на их центральный банк. И вы наблюдаете, что у новой Зеландии до 1990-е годов была один из самых низких индексов независимости центрального банка. Но вот они перешли, теперь у них все хорошо с инфляцией. То есть в этом плане страны более бедные, скорее не могут позволить себе независимо от центрального банка, но или не хотят его позволить.
Мы, к саме, говорили про инструмент, который используют центр банки, ставки те же самые. Что можно сказать про такой инструмент центр банка, как коммуникация? Как научиться читать центр, решение центр банка? Как научиться считывать сигнал?
С моей точки зрения здесь ситуация довольно неприятная, потому что мы, как аналитики у себя в компании много времени проводим, затем чтобы понять, какой сигнал нам дают и более того, чтобы не только из данных, но из коммуникации вытащить такое понимание, будущее движение ставки. Значит, здесь хорошая ответ не как, потому что отдельный частный, наверное, инвестор или человек, у которого нет доступа команде аналитиков,
когда которых он может попросить, проанализировать и сделать выводы, такой человек не сможет сам, наверное, читать эти пресс-релизы уверенно. Но дело в том, что в этих пресс-релизах есть, например, такой своеобразное использование текста, когда вы говорите определённую фразу, и это означает, что на следующем заседании вы будете рассматривать повышение или снижение ставки с вероятностью почти 100%.
Эти фразы они довольно стонтартные, но надо их получать сначала узнать, понять, что они действительно приводят к каким-то последствиям, желательно осознать, что это не на следующем только заседании, но и на следующий пару лет будет определять то, как ставка будет двигаться. Поэтому у меня здесь нет хорошего ответа, мне кажется, как раз для этого аналитики нужны, тем более многие из них стали массово писать в телекрам или в каких-то других каналах,
чтобы простому человеку было чуть легче это всего воспринимать. Но с другой стороны, я бы сказал, что если вы верите, что центральный банк борет с инфляцией, я, например, в это абсолютно верю, то даже из сигналов про текущую динамику, цен, про то, как скорее всего, про инфляционно или дезинфляционно выглядит. Будущее риски, вы почти сразу можете сделать выводы про то, что центральный банк в среднем ставку будет повышать или понижать.
И если там написано, например, про инфляционные риски большие, а дезинфляционных нет, то есть говоря, по-русски, будущее инфляция скорее будет двигаться выше, чем будет идти вниз, то это почти автоматом означает, что ставка будет расти, а может быть даже существенно.
И из резюме, то есть, вот, пресс-релиз, он, по короче, а вот резюме решение поставки, то, что теперь центральный банк с этого года стал публиковать, оно еще более, наверное, внимательно суммирует дискуссию, который проходит до советы директоров и приводит каким-то его решением. Часности, когда вы видите, что там говорят, ну, мы обсуждали повышение на 100 или 200 базовых пунктов на этом заседании.
Практически сразу можете сделать вывод, что на следующем буду рассматривать тоже повышение и, возможно, на 400. Ну, почему бы не удваивать каждый раз? Значит, с этой точки зрения мне кажется, что текст резюме пресс-релиза тоже, очевидно, очень прозрачный, но прямо, чтобы сделать из него хороший вывод, например, вероятности, движение ставки, я не был бы столь уверен, ну, что мы прям мучаемся, чтобы это сделать.
Конечно, да, мы видим, что аналитский часто, началось, смотрите, это какой был сигнал, там, нейтральный, голубины или естрибины. Но мне как расскажется, что вот для того, чтобы отобрать тетели грамм канала и тех аналитиков, в которых можно читать и, которым можно доверять, нужно и первые источники тоже читать и попытаться немного в нем разобраться в этом первые источники. Иначе велик с облазом пойти затем аналитикам, которые будет делать какие-то громкие, яркие заявления.
Ну, как говорится, все ссылки будут в описании, значит, вот, но если вы думаете про чтение самостоятельно, ну давайте будем честные, даже участных инвесторов, если они где-то еще работают, кроме инвестиций, у них нет возможности, все подряд читайте анализировать. К счастью, резюме поставки стало очень коротким, то есть теперь не приходится читать длинные материалы, и воюле, когда будет обновление макро-проагноза, он тоже будет на одной странице.
Просто каждый раз видите, что центральный банк все улучшает и улучшает коммуникацию, все легче становится этого воспринимать. Но последний раз резюме поставки я читал 40 минут, при том, что в конце концов я уже занимаюсь этим не знаю, 15 лет или больше, это не простой текст, для восприятия. Поэтому да, наверное, первые источники это хорошо, но я не буду уверен, что инвесторы восемь раз в год будут читать эти первые источники.
А означает ли это, что центр банку нужно дальше работать над коммуникацией и придумывать какие-то, может быть, еще более короткие, еще более какие-то простые формы, хотя у него действительно короткая и присылились и изюмеет, и он делает всегда выжимки из всех своих каких-то больших документов. Вот абсолютно, телетром канал Банк России, по-моему, абсолютный идеалин, главная выдержка, она приводится практически всегда,
более того часть людей, скажем так, не очень любит воспринимать тексты, потому что, ну, неприятно. И для них есть пресс-конференция, которая тоже с голоса, и с вопросов журналистов, способна ответить на ключевые вопросы, которые появляются у нас простых граждан.
Вот поэтому я думаю, что Банк России делает почти все, чтобы это коммуницировать, ну, наверное, все-таки осталось выходить на первый канал с 2,5 часовой передачей, инфляции или рост, да, и не знаю, надо придумать название, но это единственное, что они не делают, все остальное мне кажется, они осваивают очень быстро. Давайте поговорим про валютный курс, вы уже говорили о том, насколько экономики, развивающихся с и ревы их стран, они зависит от движения курсов.
Сегодня примерно третий или тридцать четыре процента членов МВФ придерживаются политики плавающего курса. У 16 процентов он свободно плавающий. Мы с вами в подкастах и на просветительских днях рэш уже не раз говорили про преимущество плавающего курса. Ну, не могли бы вы еще раз рассказать, и еще у меня вопрос у нашего ЦБ есть конституционная цель, защита обеспечения устойчивость рубля. Как сочетается политика плавающего курсы и вот эта конституционная цель?
Ну, если изначать с стабильности рубля, конечно, центральные банки понимают ее в терминах инфляции, то есть того, чтобы покупательная способность рубля не сильно менялась во времени, если мы думаем про Россию, ну или там доллара, евро и евро, если мы думаем про другие страны.
Ну, здесь все достаточно стабильное, ничего не меняется в терминологии. Центрального банка инфляция помогает тому, чтобы покупательная способность сохранялась. Если она низкая, то покупательная способность остается более-менее одной и той же. Если инфляция слишком высокая, то рубль теряет возможность покупать на бортово-арфуслу. А что касается валютного курса и почему надо плавающий или неплавающий использовать? Вот тут я бы сказал, что литература пришла к такому выводу.
Когда вы на начальных этапах развития, когда у вас относительно небогатая экономика, не высокий ВУП на душе население, вам бывает удобно использовать фиксированный курс. Ну, какой-нибудь международный валютик доллар у евро, кюаню еще комд. Почему это удобно? Потому что ваш бизнес имеет возможность легко планировать, какие расходы он понесет. И в этом первом этапе развития обычно вы покупаете на странное оборудование.
Редко полагаетесь на свою производственную базу, вам нужно как-то инвестировать. И поэтому стабильность курса приводит в более высоким темпом роста. Это такое более-менее устойчивое, видимо, в литературе уже высказывание. Поэтому я думаю, что только на ранних этапах развития фиксированные валютные курсы имеет какое-то разумное влияние на экономику.
Дальше его влияние становится более сложным, потому что у некоторых стран до сих пор курс фиксирован, в том числе у некоторых стран, пресидского залива. Если вы думаете про большинство стран старгетирования манфляции, они работают всякие с плавающим курсом. Почему так происходит? Наверное, для российского примера можно показать на 2009-м и любым другом годе после 2009-го.
Если вы думаете про кризиса, которую у нас были, там 15-ый год, да, 20-ый, 22-ый, то плавающий курс на святягил практически всегда. Потому что его действие очень простое. Если у вас падает, например, цены на ваш экспорт или падают объемы, экспорта, потому что становится сложнее, торговая с другими странами и полагистическим причинам.
Вы автоматически снижаете импорт, то есть у вас ослабляется курс из-за того, что у вас нет такого сильного претоковолюта по экспортному каналу. И из-за этого, к рождения бизнес могут позволить себе меньше импорта и это компенсируют те снижения в экспорте, которые у вас были.
В 2009-м году российская экономика упала на 70-80%, но в другие кризисы в 2015-м, в 2022-м мы падали примерно на 23%. В 2022-м вообще на 1,2, то есть даже меньше, чем можно было предположить по любым предыдущим данным, которые у нас до 2022-го года были. Поэтому плавающий курс это не по нацея, но это удобный номинальный инструмент, который позволяет вам балансировать экономию.
Насколько он полезен для среднесроченного роста, опять здесь литературы, видимо, все-таки тоже согласно, что странам с относительно высоким уровнем развития фиксированный курс уже не приносит пользы. То есть опять же на этапах, когда вы относительно уже богатая страна, то есть вот, находитесь, где-то в середине стран. Или даже выше, вам фиксированный курс особо ничего не даст.
Но потому что он, собственно, съедает все сигналы, которые вы получаете смежнародного рынка. Как только у вас падает цена ваших экспортных товаров, что-то пошло не то. Вам нужно обдумывать свои бизнес-стрategии, но при фиксированном курсе для вас это выглядит, ну, как вы терпимое временное явление, сейчас переждем, пусть центральный банк, прода стрезервов, потом всего становится и будет хорошо.
И вот вопрос восстановится или нет, это всегда вопрос вашего взгляда на мир. И вот, например, в 2014 году, когда начались падения нефтяных цен на международном рынке, в России приняли, ну, как бы, для себя через решение минфина, что эти низкие цены на нефть будут надолго.
А в Бразилии приняли, что это будет сильно не надолго, и начали реагировать на этот временный спад увеличением косросходов, снижением ставок, но оказалось, что предположение российской минфинокой раздоболии точное и действительно цен на нефть закрепились на более низких уровнях на несколько лет и по Бразилия это сильно ударило.
Ну а Россия справилась со своими проблемами относительно быстро. Поэтому суммируя плавающий курс полезен ровно тем, что вы имеете возможность балансировать свою экономику через межнародную торкувль. Я не помню, кто это из экономистов сказал, но прочитал я этого гайдара, что как только участникю рынка начинает верить в то, что цены на нефть вышли надолго на высокий уровень, это значит, что они пойдут потом вниз.
Олег, но здесь, так сказать, в порядке, если по лемике, да, при плавающем курсе падения экономики были намного меньше, чем в в восьмом девятом году. Но это объясняет с ней только тем, что страна перешла на плавающий валютный курс, потому что тогда можно было бы сказать, что при управляемом курсе рубля, то есть плавающим, вправляемо плавающим, экономика росла намного быстрее, чем при свободном плавающем курсе.
Ну смотрите, значит, рост экономики в нулевые коды – это очень специфическая история. Это те стандартные эпизоды быстрого роста, которые были у многих развивающихся стран. Когда вы, например, 10 лет, как в нашем случае, растете с высокими темпами, а потом резко тормозить – это просто возрод к среднему.
Это не ловушка среднего дохода, мне очень не нравится этот термин, поэтому я стараюсь его избедать. Нет никакой ловушки среднего дохода, есть просто неспособность, значит, некоторых экономиках, потому что они так возможности своего роста из черпали, хотя бы на какое-то время, но как бы-то ни было многие страны, действительно, встают после своего быстрого роста и не только совсем уж развивающиеся,
но и самые развитые. Вот греция хороший пример того, как в нулевые можно быстро растя, а потом внезапно быстро падать. Но когда вы думаете про эти изменения, действительно, мы достигли какого-то гораздо более высокого уровня у понедушного селения, за счет заимствования, инвестиций и роста производительности.
Последние 10 лет эти каналы для нас стали гораздо более сложными, потому что мы уже накопили какой-то капитал, и новый капитал, который будет значительно развивать нашу производственную базу накапливать уже сложнее.
Мы гораздо меньше видим вклады производительности, труда и капиталов рост, вот где-то с 2012 года, и как это объяснить, но, собственно, у вас значительный перестройка 90-х, мы помню, что экономика падала на 40% по отношению к советскому времени, привела к тому, что сама экономика структур настала вообще другой, она стала гораздо булера,
но, в общем, это очень отличный или практически полностью рыночный, даже с учетом тех голос компании, которые у нас работают, мы получили возможность, как бы инвестируя значительно увеличивать спрос, как внутри так и снаружи, потому что рос весь мир в эти нулевые годы.
Ну и в результате, почему мы теперь медленнее растемно, потому что мы из черпали, это источник экстенсивного роста, то есть быстрого накопления капитала, особенно в определенных отраслях, и быстрого прихода на рынок труда большого количества людей. Если мы помним нулевые годы, опять с 90-х, 9 по 2008-х, включительно, вот в это к период времени у нас примерно на 5 миллионов человек выросла рабочая сила.
И если вы думаете про такое огромный рывок, ну у нас никогда его не было до того момента времени, и если бы сейчас у нас это повторилось, возможно, наше темп роста, но не 7%, но хотя бы 3,5% вполне бы произошли. На самом деле это элемент того, что мы видели в последние два года, вот 23-24-й, когда у нас экономика росла, ну фактически выше среднимировых темпов, в прошлом году это уже случилось, а в 24-м скорее всего произойдет,
а эта история в том числе с тем, что мы очень много людей вовлекли в рабочую силу, у нас почти на 2 миллиона человек выросли работающие руки экономики. И когда вы думаете вот у нас было там условно 72,5, 74,5, это же огромный шаг вперед, но если у нас такой шаг на будущее, можем ли мы взять еще 2 миллионов человек в следующие два года, и еще два через два года. Конечно, нет, у нас просто этих людей не удастся вовлечь у экономика.
Поэтому низкий темп и рост, но это нормально, за исключением того, что производительность действительно очень слабое влияние оказывает в 2012-го примерно года, и это минус и тут надо думать что везет. А как сочетается торгетирование инфляции и валютные интервенции, когда все-таки на курс воздействует? То есть да, центробанки не могут торгетировать фундаментально курс, не могут его зафиксировать, но они могут серьёзно сглаживать краткосрочную волатильность с помощью интервенции.
Я бы сказал, что такими временными интервенциями занимаются очень многие центральные банки, и даже российские иногда это делали, но в конце концов, 22 году, до заморозки активов у нас было несколько дней очень активных продаж с стороны центральной банки.
Поэтому, когда мы думаем про возможное влияние на волатильность, действительно оно несколько снижается, и центральные банки делают эти интервенции только в ключевые моменты, когда это прям очень необходимо на фоне каких-то негативных новостей, основан в экономических чевинах. Действительно литература согласна, что какой-то сглаживание волатильности это полезно. Делает ли это сейчас центральный банк в России? Да, конечно, потому что он предоставляет временную валютную ликвидность.
Он не ходит на рынок с интервенциями, да? Он предоставляет через валютные свапы эту ликвидность к амерческим банкам. Поэтому, когда вы думаете про влияние в нашем случае, ну у нас тоже это сглаживание происходит, просто за счет других инструментов без того, чтобы вы продавали валюту на рюкки. А чем эти инструменты эффективнее, чем прямые интервенции? Они не сжигают резервы.
То есть, когда вы думаете про продажи, минус их ровно в том, что центральные банки резервы снижаются. И в основном, конечно, речь идет про продажи, потому что, когда вы вынуждены сглаживать волатильность, это обычно волатильность на ослабление вашего курса, а не на укрепление. Редко центральные банки ходят и гриотовие на слишком крепкий, например, не знаю, какой-нибудь курс нашей национальной валюты.
И поэтому мы хотели бы немедленно это изменить. Они обычно говорят, ничего себе у нас на 20% упало стоимость нашей валюты. Нам вот это нужно немедленно прекращать. В свопах, что вы делаете, вы просто временно предоставляете лекведность с коммерческим банком, и они эту лекведность вернут.
Ну, Юаневая, в основном сейчас, если мы говорим про российские реалия, соответственно, это позволяет центральному банку не терять эти резервы, а скорее помогать коммерческим банком в тот момент, когда им это особенно необходимым. Давайте поговорим про вам ситуацию. Сегодня, какие вы видите сейчас основные вызовые для политики центрального банка, и как на ваш взгляд, он на эти вызовые мог бы отвечать, что мог бы до настроить в своей политике?
Я бы разделила российские международные реалии и хочется про той другой кратко сказать, значит, в российских реалях вызов это, конечно, инфляция. Центральный банк, например, 24 году, твёртый наставивал на том, что инфляция концу года будет в районе 4%, последний интервал, которого прили был предложен, был 4-3-4-8. Тоже, как бы, не 4%, но всё равно достаточно близко к 4. Наверное, теперь, особенно после юнских данных, почти очевидно, что по итогам года будет больше.
Но всё-таки не 4-8, а может быть, не будем гадать, но от 5 до 7, скажем так. И если смотреть на эти числа, мы понимаем прекрасно, что центральный банк пока ещё инфляцию не победил. То есть это уже будет 4-й год, с довольно высокую инфляции подряд, и поэтому задачей дальнейшей борьбы они стоят. Мне кажется, это абсолютно ключевая история, потому что во всех остальных направлениях у банка России ситуация вполне контролируемая.
Мы видим, как аккуратно они работают с банковским сектором, и продолжаются отзывыли цензии у самых не работающих банков или там некоторых участников платёжных инструментов. Мы видим, что, ну, опять же, хорошие взаимодействия есть в рамках бюджетного правила и так далее. Поэтому мне кажется, что всё равно инфляция стоит с абсолютно ключевым элементом проблем.
Что касается международных реалий, здесь бы я был, наверное, больше скептичен по отношению к роли центральных банков, потому что после количественного смягчения 2010-х во многих странах создаётся мнение, что центральный бант пытается подменить собой минфин.
Ну и правительство в целом. И вот эта вот концепция, что количество смягчения фактически вмешательства в распределении кредита, и более того, в некоторых странах, как там в Японии или в Европе, это прямой вмешательство, потому что вы даже определенные типы облигаций,
можете покупать себе на баланс от отдельных крупных, достойных компаний, это мне кажется будет вызовым для центральных банков 20-е годы, и может привести к некоторую тратия, их независимости или к тому, что им ограничит набор инструментов, которыми они могут действовать. Я в этом не уверен, но мне кажется, что это серьезный вызов, и он может существенно повлиять на деятельности соба.
Тем более сейчас во время политического цикла, когда, конечно же, Велик соблазан начать увеличиват расходы, дефицит, гоздолка и так далее. Я продолжаю всем показывать этот твит, если правильно помню 2018 года, Дональда Трампа, когда он писал, что не понимает, кто больше в Ракамерике, председатель ФРС Пауэл или председатель коммунистической партии Китай Сидзинпин, вот твит все-таки был, поэтому мы можем на него ссылаться.
И если Трампа выиграет выборы, то будет интересно посмотреть, как будет его взаимодействие с центральным банком выстраиваться, потому что Пауэл все еще там, он все еще остается видимо врагомой Мирике, и, наверное, его должны тогда посадить. Да, а темистично для него прогноз. Олег, а если подробнее про долг, вы уже об этом говорили, про госдолг, вот в 22 году глобальный госдолк превысил 90% мирового ВВП, и в это более 90-то.
Триллионов, по-моему, 23 уже 97 триллионов, это второе больше, чем в середине 70-х. Долкопщего правильства США 120% ВВП примерно, япония, но она известна рекордсментом, 260 в ВВК, не около 100. Китая ниже, но у него его долг достаточно большая загадка, поскольку там есть крупные квайзи государственные долг.
И вот известный экономист Чары с Гудхартон пишет, что мы недостаточно понимаем взаимодействие между управлением долгом и денежно-кредитной политикой, и что вот тоже, чем вы говорили, что центр банки могут оказаться под давлением, и это давление потребует от них изменить их политику. И его вывод центральным банком в будущем, возможно, придется повышать процентной ставки довольно быстро, а снижать их очень медленно.
И это существенно отличается от политики, которые они проводили в последние 10-летие. Что вы скажете? Ну, мне кажется, что долг это была гадлит центрального банка, потому что позволяет с небольшими повышением ставки оказать огромное влияние на экономику. Почему в России и все еще при ставке 16 продолжается бурный рост кредитования, высокой инфляции сохраняется и так далее?
Потому что у нас задолженность в целом довольно не высокая. У компании повышия, у граждан вообще низкая по мировым стандартам и даже по стандартам развивающихся стран. Поэтому повлинять на потребительское поведение через высокую ставку сложненько, но потому что граждане такие смотрят, окея, насколько повысился мой платеж после того, как ставка повысилась. А он вообще не повысился у меня фиксированной платежей. Замечательно, продолжаем думать, как мы можем занимать, значит, и тратить.
И поэтому, когда мы думаем про страны с высоким долгом, то мы члены про развитые страны, для них-то, возможно, даже удобный инструмент влияние на решение людей. Вот мы видим, что в России опять ставка 16, а в США ставка там 5-25,5 с половиной. То есть уже такой ставки достаточно для того, чтобы сильная инфляцию притормозить из проустори.
Поэтому, когда мы думаем, насколько долг полезенный или вреден зачастую долг это удобство для центрального банка, позволяющей с большей легкостью влиять на экономику. Что касается уровня долгов, вот здесь много дискуссий, про то, насколько он стабилинно. И вот про уровень гос-долго, абсолютно. То есть дело в том, что у гос-долго есть старая сторона покупатель, который этот долг приобрел.
И если мы вдруг верим, что инфляция американская станется на уровне, ну, двух процентов в горизонте, следующих десятилет, а, в общем-то, все на это намекает. То мы можем смотреть на десятилетнее гос-облигации США, как на манну небесную, потому что ставки по ним там 4-5 процентов. И если вы в долрах получаете 4-5 процентов годовых, вы можете уже достаточно разумно сберегать свои деньги, потому что инфляция, возможно, останется более низкой.
То же самое в российских реальных, сейчас все-таки инфляция, ну, опять же, у всех разная здесь, надо быть честным, но она ниже, существенно, чем ключевая ставка или ставки по депозитам. Поэтому для граждан сейчас прекрасное время сберегать и не менее прекрасное время тратить, наверное. Поэтому, когда мы думаем про гос-долго, гос-долго всегда есть вот этот покупатель, для которого ситуация выглядит приемлемой.
И этот человек или этот инвестор институтциональный, возможно, вполне комфортно себя ощущает с такими высокими ставками и высоким уровнем гос-долго. Теперь вопрос для некоторых стран, как из этого гос-долго выходить. И вот этот вопрос где-то более острый, как в Греции, например, там непонятно, потому что существенно часть этого долга внешне инвесторы. А есть страны типа Японии, где этот гос-долго существенно внутренней. И вы покупаете эти долги, как японятся, не потому что там ставка 5 или 15.
А потому что вы просто любите свою страну, потому что вы и потрет. И в этом смысле надо все время смотреть достаточно осторожно на то, какие уровни гос-долго репортовать. В Америке большая часть вот этого гос-долго на в собственно внутреннее. Это условно долг, который минфин должен фейр-рес. А фейр-рес, который получит, значит, этот долг в течение времени, он прибыль все равно, даёт обратно минфину.
Очень интересно. Значит, дальше какая-то часть этого долга, это внутренний долг, каким-нибудь инвестиционным фондом, который его вообще будет держать до конца. Спокойно получаю выплаты админфины, и вообще никуда не торопись, это размещать в другие инструменты. Вот поэтому я бы сказал, что во многих странах куз-долго это не проблема. Это скорее элемент того, что заставляет вас думать о будущей госпалетике, в том числе, а дефициты к пюджету более осторожны.
То есть, если вы продолжите там дефициты, там 6-7% жить в год, как сейчас делает, кстати, Китай, США, некоторые европейские страны. Если это продлиться 50 лет, то у вас скорее всего, гуз-долго будет таким большим, что вам через инфляцию только придётся его как-то смежать в реальном выражении.
А если вы в ситуации где-то всего лишь временное явление, последствия 20-го года, к пандемийного, когда вам приходилось увеличивать гос расходу оч сильно, и вы всё это схлопните в ближайшие 2-3 года, как в России, например, у нас сейчас дефицит бюджета, ну 1-2% там. Прошненько дубал скорее близок 2. В этом году скорее посмотрим, но вероятно, что она кажется поближе к единице. Так вот в этой ситуации вы абсолютно подконтрольно увеличиваете, значит, свои долги.
Вот когда вы говорили про долгосрочно, я ещё подумал, что это же всё накладывается на старение населения, то есть экономики, так сказать, будет сложнее производить, то, чем можно будет погашать долг. А вот это довольно хитрая ситуация, потому что старение населения подразумевает, что вы больше любите сберегать.
И сберегательных инструментов, которые относительно стабильные, так называемые, сохранные обликации с высоким рейтингом, и где понятно, что точно отдадут, но типа американских, вот там, наверное, весь пока международный инвестиционный мир, считает, что американцы отдадут эти свои долги.
Вот таких инструментов в мире, на самом деле, не очень много, и когда вы видите старение населения, вы обычно предполагаете, что люди, которые стареют, все меньше сберегают и инвестируют в каких-то рисковых инструментов, тогда типа акции или тем более крепты, и всё больше переход к облигации. Поэтому старение населения вамного может повлиять на то, что ставки по облигациям даже будут снижаться.
Что касается производства? Вот здесь у меня тоже такая сложная, наверное, история, потому что я до конца не понимаю, как мы увидим влияние искусственного интеллекта, роботизации и автоматизации на то, как мы будем производить. Мы прекрасно понимаем, что вот был замечательный подкаст в том числе про российские рынок труда, в нашей серии, в серии экономики на слух, в которой как раз обсуждалось, насколько искусственный интеллект будет важный или не важен в будущем для повышения производительности.
И если в российских реальных это скорее всего пока ещё не очень сильный инструмент, то во многих развитых странах, это может дать достаточно быстрые хотя и кратосрочный эффект. И вот если мы думаем о том, что даже стареющие населения всё равно будет достаточно производительное, потому что необылотудобные инструменты, потому что мы все уже цифровые, возможно, мы сможем производить всё больше и больше, несмотря на то, что действительно силу взрослечивания населения становится меньше.
И в завершении меня ещё один вопрос про будущем. Центрабанки, как показывать историю, мы видим учиться, ну там тоже самое политик инфолитционного торгетирования, это явление последних десятилетий. Экономик имениется, экономическое мысль тоже не стоит на месте и развивается. Как вам кажется, может ли в каком-то обозрением будущем просите уж за атаку фоторологический вопрос, произойти какие-то серьезные подвижки в денежно-кредитной политике.
Но, происходит деглобализация, экономикильфрагментация, к старея населению, роздолю, слуг, цифровизация, геополитические осложнения. Вот, может ли это всё привести к какому-то изменению денежной политики, принципов денежной политики, или же это такой конец истории в денежно-кредитной политике?
Я думаю, что в обозривом горизонте, если мы говорим, не знаю, проблежавшие 10 лет, мне очень трудно представить какое-то мощную инновацию в политике центральных банков, ровно потому, что они научились многому, они скорее улучшают свой модельный аппарат и восприятие реальности для того, чтобы более-менее стандартными инструментами продолжать делать то, что они делают.
Я с другой стороны понимаю, что политическое давление может усиливаться, и ещё больше оно может проявиться, если фрагментация будет активной. То есть, если мы увидим, что, например, Европа прекращает вообще покупать что-либо у Китая, ну просто как странный, бессмысленный и безнадёжный пример, но тем не менее теоретическая возможность.
Вот в этой ситуации, конечно, центральному банку Европы и может быть каким-то другим центральным банком придётся реагировать на подобное значительное изменение торговой политики. Я в это просто не верю, поэтому мне трудно представить, чтобы центральным банком пришлось на что-то резко реагировать. Но интересно, а будет то, как повлияет меняющийся ландшафт цифровых валют на то, что центральные банки будут читать адекватный денежнокредитный политик.
Я в том, что эксперименты с цифровой валютой, ну там у ЕЦБ, у ФРС они пока ограничены, и если они запустят её в полном масштабе, вот будет очень интересно. Кому больше доверяет европейцы там и американцы, а не больше доверяет центральному банку, и поэтому вдруг захотят очень много денег, хранить у них нещетак даже если процентов по ним не будет. Или они всё-таки за 200 лет вполне доверяют своим коммерческим банкам и продолжат с ними взаимодействие.
Вот это может сильно перетрехнуть финансовые системы из-за этого то, что центральный банк вынужден делать. Но пока предварительные эксперименты, которые мы видим, скажем, в Китае, а там запустили цифровое её, ещё на лимпиаде 1902 года, так вот у них пока никаких последствий нет. То есть у них вот этот цифровое её, она составляет очень маленькую долю денежной массы. Прям, ну, радикально никакую. Там даже одного процента не накопилась. Поэтому пока предварительно мы не видим большого сдвига.
Из-за этого инструмента в том, что делают кражды не компании. Но мне прям интересно. Я бы посмотрел на этот эксперимент, когда за его сделают в Европе или в Америке. Ровно потому, что это может сильно повлиять на то, как себе ведут компании кражды. А в экономическом мысли, если какие-то сейчас направления исследования, за которыми вам особенно интересно следить, которые касаются проблем, там денежно-кредитной политики.
Мне больше всего интересно смотреть за инфляционными ожиданиями и как на них влиять. Вот, опять же, те работы, которые пишут гробниченка с коллегами. Ну и другие, в общем, люди, которые тоже смотрят на инфляционное ожидание, это крайне важно. Потому что часть этих работ этой эксперименты, когда вы действительно правильно рандамизированы, то есть случайным образом, влияете на информацию,
которые получают гражды не компании, и вы видите, как эта информация влияет за темные решения. Это радикально важно, потому что может изменить нашего сприятия того, как мы должны вообще действовать. Ну как аналитики и, соответственно, как центральный банк, потому что если мы СМС-росылками, скажем так, придем каждому гражданину и скажем дорогой, инфляция была не такая, как ты думаешь, и сможем это научиться по крайней мере.
Объяснять более-менее культурно, то есть опять же, не так, как мы сейчас это делаем. Так, чтобы каждому было понятно, если мы сможем прибитить и инфляционное ожидание гораздо более низким числом, то действительно влияние центрального банка на экономику станет более быстрым, более последовательно. Но пока это все-таки предварительные эксперименты, его-то они показывают, что на компании его влиять можете недостаточно уверенно, а на гражданин сложно.
Они прям забывают, причем забывают очень быстро, и надо как-то постоянно поддерживать коммуникацию, которая гражданам неинтересна, а вам как центральную банку или там аналитикам очень нужна. И вот как это вот добиться, вот для меня это наибольший вызов, наверное, в денежно-кредит не политики, на ближайшие действия. Зато плохое граждане, в том числе, инфляция помнит неплохо. Это да. Ну давайте думать о людях хорошо. Они запоминают неплохое, а то, что вызвало у них эмоциональную реакцию.
То есть, если они никогда-то увидели высокую инфляцию, особенно в каких-то своих любимых товарах и услугах, то в таком случае, конечно, вы понимаете, что эта эмоциональность она очень важно. И действительно, граждане имеют правую на такую реакцию, если она соответствует данным.
Но я бы был все-таки здесь больше оптимистам, чем письмистам, то, что люди хорошо запоминают, когда эта эмоция означает, что давайте создавать им добрые приятные эмоции, чтобы они запоминали, какая низкая у нас инфляция, как медленно растут цены и как курятина, которую мы выращем в России, все приятнее и дешевле. Олег, спасибо вам большое. Спасибо вам. В самом начале я сказал, что в нашем подкасте мы часто говорим о макроэкономике. На эту тему вы найдете множество материалов на сайте Реш Гуру.
Статьеи интервью тесты, в том числе с участием представителей Центробанкой и выпускников Реш, Ксения Юдаевой, Советника Председателя ЦБ и Зампреда ЦБ Алексея Заботкина. На Гуру вы найдете все выпуски нашего подкаста, а также Тезис и к ним и еще множество материалов об экономике, финансах и образовании. До скорых встреч, в экономике на слух.